Четвертое кесарево, кесарево сечение в четвертый раз.

Высокая степень миопии: кесарево или самостоятельные роды?

О том, что мне предстоит кесарево сечение, я узнала еще будучи школьницей: начиная с 5 класса зрение стремительно падало и окулист, который меня наблюдал, сразу предупредил и меня, и родителей об опасных последствиях родов, которые могут иметь место в моем случае. Тогда я не придала этому значения, но когда я узнала о беременности, сразу начала изучать вопрос того, что безопаснее при сильной близорукости (у меня минус 8 на оба глаза) - самостоятельные роды или кесарево сечение.

Интернет-источники мне говорили, что близорукость, даже высокой степени, не повод для операции. Единственное, что может стать основанием для отказа от естественных родов - это проблемы с сетчаткой глаза. Поговорив с гинекологами и окулистами, я узнала, что интернет не договаривает: помимо плохой сетчатки поводом для кесарева служит глаукома. Глаукома -стойкое высокое глазное давление - страшное заболевание, без терапии (а иногда и при ее наличии) ведущее к слепоте.

Узнав, что глаукома - препятствие для естественных родов, я крепко задумалась. Дело в том, что помимо 3 степени миопии, я стою на учете в глаукомном центре из-за периодического повышения давления. Глаукомных изменений в глазах не наблюдается, диагноз «глаукома» не стоит, но с учета меня на всякий случай не снимают вот уже как на 4 года.

За время подготовки к родам я обошла 3 окулистов. Один (окулист областного перинатального центра) категорично высказался за самостоятельные роды, но когда я у него спросила, не приведут ли роды к усугублению проблем со зрением, пожал плечами: «Гарантий Вам никто не даст». Второй окулист после всестороннего обследования ответил, что глаза надо бы поберечь, и если я не настроена категорично на естественные роды, он бы рекомендовал кесарево сечение. Третий высказался однозначно за операцию из-за высокого минуса. Подытожив, я решила не рисковать и пошла на кесарево.

Как проходит кесарево, когда оно планово?

Начну с того, что направление на операцию выписывает акушер-гинеколог в женской консультации, в моем случае, на основании заключения окулиста. С данным направлением я на 37 неделе пришла в роддом, где меня записали на плановую операцию. День можно было выбрать из предложенных дат. Как объяснил врач, первое плановое кесарево происходит на 40 неделе, последующие могут сделать несколько раньше.

Время операции оставалось неизвестным до последнего. Как правило, плановое кесарево проводится с утра, но во сколько именно ваш ребенок появится на свет, вы не узнаете до последнего момента. Накануне операции я легла на обследование в отдел патологии беременных на сутки. Обследование состоит из следующих процедур:

• общий анализ крови;
• анализ на группу крови и резус-фактор, даже если он был уже сделан в период беременности. Это делается для того, чтобы перепроверить группу крови на случай, если понадобится переливание;
• общий анализ мочи;
• КТГ (несколько раз в за день);
• осмотр гинеколога на кресле;
• УЗИ (по показаниям).

После того, как вы прошли все процедуры, Вас навещает оперирующий врач и анестезиолог, которые рассказывают о ходе операции, предупреждают, что за 12 часов до операции нельзя есть и пить. Тогда же Вам примерно говорят время - у меня операция была назначена на 10 утра.

На следующий день за час до предполагаемого времени операции мне поставили в руку катетер - устройство, через которое по вене пускают лекарственные препараты. За полчаса до предполагаемых родов ко мне в палату впустили мужа (у нас планировались партнерские роды).

А теперь расскажу, почему Вы не можете быть до конца уверены во времени кесарева. Если вдруг до начала операции у кого-то возникнет потребность в экстренном кесарево - этого человека прооперируют в приоритетном порядке. У меня так и случилось: в этот день девушке врачи пытались сделать поворот ребенка в утробе с тазового положения в головное, но что-то пошло не так и ее экстренно увезли в операционную прямо передо мной. К счастью, у нее все прошло благополучно.

Сначала мы пришли в палату реанимации, где я полностью разделась, накинула на себя прозрачную одноразовую рубашку и шапочку на голову, оставила все вещи. Далее меня проводили в операционную - там уже было много народа (неонатолог, анестезиолог, медицинская сестра, хирург). Меня посадили на операционный стол, ввели в позвоночник наркоз. Анестезия была спинальная. Подробнее о . Было очень страшно, меня неслабо потряхивало от волнения. Как ни странно, сильной боли при введении наркоза я не почувствовала. Да, введение лекарства было ощутимо, неприятно, но вполне терпимо. После введения наркоза меня положили на стол, закрыли нижнюю часть тела ширмой. Интересно, что оперирующий врач пришел самым последним, когда я уже лежала на столе под наркозом. Врач зашел и операция началась.

Надо сказать, что времени для того, чтобы наркоз начал действовать, было совсем немного. Это меня напрягало, т.к. был страх того, что наркоз не подействует и меня порежут «по живому». Меня сразу предупредили: «Вы будете все чувствовать, но больно не будет». Я до сих пор думаю, что меня обманули: больно было очень. Несмотря на то, что наркоз успел подействовать, ощущения операции самые неприятные, такие, как будто тебя потрошат (по факту так оно и есть).

Что очень больно - когда вытаскивают ребенка. Это происходит на второй минуте операции, рождение происходит очень резко (я даже испугалась, не свернут ли ему шею). Малыша вытащили - он заплакал, и я вместе с ним. Не знаю, почему полились слезы: то ли от боли, то ли от переживаний, то ли от счастья, что я впервые услышала свое чадо. Ребенка поднесли ко мне уже обмытым, дали поцеловать, затем унесли к мужу и положили ему на грудь. По правде говоря, малыша внешне я плохо разглядела. Наверное, если бы меня потом попросили узнать его из десяти, я могла бы ошибиться. Но я хорошо запомнила его тактильно: его мягкие волосы, нежную кожу.

Самое тяжелое началось, когда ребенка унесли. У меня закружилась голова, начало тошнить. Надо сказать, что персонал со мной не церемонился: врачи были недовольны тем, что у меня рвотные позывы. Процитирую оперирующего хирурга: «Ну вот, только кишки аккуратно уложили, теперь придется заново». Меня ругали, что я не могу лежать спокойно, что меня рвет, говорили глубоко дышать. Я старалась, очень старалась, но тошнило все сильнее. То время, когда меня зашивали, показалось вечностью, хотя прошло всего 20 минут. Тошнило сильно, но вырвало лишь единожды - уже после операции, когда везли к мужу.

Итак, меня привезли на каталке к мужу. «Поздравляй жену»,- говорит ему медсестра. «Поздравляю», - пролепетал растерянный молодой отец. «Поцелуй, дурак», - наказала ему медсестра. Муж поцеловал меня в щеку, и меня увезли в реанимацию. Новорожденный малыш уже лежал в боксе рядом с кроватью и сладко спал.

Первым делом в реанимации меня накормили овощным супом и овсянкой на воде. Ребенок проснулся, мне дали его покормить, но почти сразу же отобрали со словами, что кормить толком я не умею. Это правда, в первые часы не очень понимаешь, как помочь ребенку взять грудь.

В это время уже можно взять телефон и позвонить родным, сообщить радостную новость.

Первые часы после операции кесарева сечения

Это самое тяжелое время. Как только отходит наркоз, тебя заставляют вставать и ходить по палате, чтобы не было спаек. Подробнее о . Через 2-3 часа тебя ведут помыться. Все это делаешь, превозмогая боль. Хорошо, если есть бандаж - он существенно облегчает состояние, но даже в нем боль весьма сильная. Основная боль проходит на третий день, значительно легче через неделю. Через 14 дней боль уже не боль, а легкий дискомфорт.

Пока лежала в реанимации, меня навестил гинеколог, рассказал о питании и послеродовом уходе. Интересно, что в первый день после операции нельзя хлеб и капусту, но именно блюда из этих продуктов приносят тебе в роддоме (щи, тушеная капуста и много хлеба).

Через 3 часа меня с ребенком перевели в палату. Больше всего на свете в это время хочется лежать, но надо ходить, ходить как можно больше. И лежать на животе, чтобы матка сокращалась, что тоже невероятно больно.

Ребенок первое время почти все время спит, поэтому после операции есть возможность вздремнуть, но из-за сильных эмоций не все могут себе это позволить. Я поспала около 2 часов, потом спать не хотелось - как отрезало.

Несколько раз в день заходит медсестра, обрабатывает шов, ставит обезболивающее и окситоцин.

Неонатолог приходит каждый день, осматривает ребенка. В это время ему можно задать интересующие вопросы, и, если у него будет время, он ответит.

В целом, если описать этот период в роддоме - все болит и очень хочется домой, но зато рядом с тобой мирно посапывает маленький человечек, от которого невозможно отвести взгляд; человечек, ради которого ты готов испытать любую боль и которого ты любишь больше всего на свете.

От первых операций до настоящего времени

К есарево сечение на сегодняшний день является самой распространенной акушерской операцией. Эта методика позволяет сохранить жизнь не только ребенку, но зачастую и матери. Но было ли так всегда?

Чревосечение в Древнем Мире

В истории Древнего Мира существуют неоднократные упоминания о появлении на свет младенцев методом чревосечения.

Мифология Древней Греции гласила, что Аполлон достал Асклепия из живота умершей в родах матери. Историки Китая, Египта, Индии описывали случаи рождения на свет детей путем извлечения их из утробы матери после рассечения живота.

На китайских гравюрах находят изображения, на которых показано извлечение младенца из тела живой женщины. Древнееврейский талмуд Slomo Jasbi указывает на то, что во время операции живот матери должен быть раскрыт, ребенок извлечен живым, а рана в последующем заживлена. Но никаких детально описанных методик найдено не было.

Легенда возникновения термина

Возникновение самого термина “кесарево сечение” связано с Римской Империей. Есть сведения, что при Цезаре был принят закон, который обязывал провести попытку спасения младенца в случае смерти матери путем разрезания брюшной стенки и матки.

Существуют предположения, что сам термин происходит от глагола “ceadare”, означающего резать, разрезать или от слова “caesones”, которым называли детей, появившихся на свет оперативным путем.

Романтичное название «королевские роды» произошло от латинских слов «caesarea» - «королевский» и «sectio» - «разрез». В наши дни это выражение можно окрасить в другой смысл, поскольку некоторые считают, что прибегающие к кесареву сечению женщины рожают как королевы – с анестезией и не прикладывая никаких собственных усилий.

До конца 16 века методика называлась “кесарская операция”. Лишь в 1598 году Жан Голльмо в своей книге впервые использует существующий ныне термин.

Развитие кесарева сечения в Европе

До 16 века все операции кесарева сечения заканчивались гибелью матери. Первый достоверный случай благоприятного исхода и для младенца, и для женщины зафиксирован в 1500 году в Швейцарии. Якоб Нуфер, занимавшийся кастрацией свиней, провел операцию на своей жене, которая в течение нескольких дней не могла родить ребенка. Она выжила и смогла родить еще пятерых здоровых детей.

С развитием медицины совершенствовалось и акушерство. Бурное развитие анестезии, асептики и антисептики дало акушерам возможность улучшать технику оперативного родоразрешения. Но до конца 19 века методика была летальной для женщины практически во всех случаях. Причиной этого являлось то, что врачи не накладывали швы на матку, надеясь на ее естественное сокращение, что вызывало массивное кровотечение.

В 1876 году итальянский врач Эдуард Перро предложил методику удаления матки во время кесарева сечения. Это позволило снизить смертность женщины от кровотечения и гнойных осложнений до 25%. А прорывом в акушерстве стало применение наложения швов на матку в 1882 году.

Сегодня, благодаря использованию современных шовных материалов, анестетиков и методов асептики, операция является абсолютно безопасной для женщины и младенца. В мире доля оперативного родоразрешения достигает 20%.

Девочки, если вам предстоит кесарево сечение - не надо рвать на голове волосы и причитать: "О, как я хотела родить сама!" Да, хотела, но чтою поделать, раз так получилось. Поэтому давайте настроимся на все хорошее и все пройдет тип-топ:)) Я расскажу, как это было у меня.

Во-первых, то, что меня будут кесарить, решили уже на 40-й неделе беременности. Я, также, как и все, ходила и настраивалась на естественные роды, зубрила дыхательную гимнастику и приемы, как облегчить схватки. на 36 неделе меня положили на сохранение с гестозом 2 половины беременности. Давление у меня было повышено. И вместе со всеми анализами у меня взяли мазок на герпес, который и был обнаружен в родовых путях. причем в крови все чисто и в течение всей жизни я и не знала, что такое-простуда на губе. Предложили кесарево, сказали, что, мол, можете, конечно, отказаться, но тогда извиняйте - к нам никаких претензий. И я согласилась. Операцию назначили на 1 октября. естественно, сказали, что 30 сентября я должна буду ночевать в больнице (до этого я бегала домой и в больнице появлялась раз в 3 дня:)) 29 числа меня обрили наголо...ТАМ естественно:))... Сделал это мой горячо любимый муж с чувством, толком и расстановкой. Получилось замечательно, осталось отполировать только - и блестело бы:)) Приехала я вечером 30-го в роддом (после дня рождения сестры, где все было так вкусно и сытно...). Меня сразу отправили на консультацию к анестезиологу, которая рассказала - что есть эпидуральная анестезия, спросила,все ли зубы у меня в порядке, нет ли никаких противопоказаний и т.п. Короче, обычный медосмотр, которым она осталась довольна. Особенно интересовалась, конечно, спиной - нет ли радикулита, остеохандроза и т.п. После акушерка мне всучила какие-то таблетки, сказала - снотворное. Мол, спокойней спать буду перед операцией. Я их все 3 и заглотила. И что вы думаете, я спала как убитая? Ан нет! У нас в палате у одной девочки схватки начались, ну она, чтоб ей не так больно было, свет врубила и стала отвлекающие маневры проводить - нам (а кроме меня и рожающей еще одна девочка в палате была) читать вслух журналы и анекдоты. Все это кончилось тем, что вторая жертва натиска рожающей не выдержала и пошла к акушерке просить, чтоб рожающую отперавили рожать в конце концов. Но сонная акушерка сказала, что пусть еще тут полежит, тут ей будет спокойнее. Но спокойнее не было ни ей, ни нам...:))

В 6.30 за мной пришли. Вещи были уже собраны. Акушерка Ирочка велела вещи оставить в палате - за ними придет муж (который, кстати, в это время уже дежурил под окнами роддома). С собой взять только "послеродовой" пакет.

Меня спустили на 1 этаж в приемное отделение, оформили, велели всю одежку ч чебя снять и надеть казенную рубашку. Взяли 1 памперс и прокладку, всучили в зубы рулон туалетной бумаги и велели идти на клизму. После клизмы акушерка дала мне пол-часа на справление естественных нужд. Я прискакала через 10 минут. Отправили снова на горшок... Я честно высидела пол часа и предстала перед акушеркой. Меня отправили в предродовую, сказали, мол, жди детка, за тобой сейчас придут. Детка за этот сей час успела выспаться и уже начать трястись от страха на всякий случай. И вот за мной пришли....

Время было около 9-30, по моему. Уже и не помню точно. Точнее, за мной не пришли, за мной приехали на каталке:)). Положили меня на эту самую каталку и повезли в операционную. В операционной водрузили мое тело на стол, который оказался о-очень узеньким для моиз беременных 92 кг и велели лечь на бок. Сначала воткнули катетер в вену и поставили что-то капать. Потом вставили катетер в уретру - не очень приятно, но это поначалу. после началось самое интересное - пришла анестезиолог и сказала: "Ну-с, начнем"... Дальше началось издевательство над бедным беременным тюленчиком:)) Мне велели лежать и не двигаться - и это-то на узеньком столико с огромным животом. Двое медсестричек держали меня, чтоб я не дергалась - а анестиезиолог искала мое эпидуральное пространство, так сказать. Скажу сразу - это совсем не больно. Вероятно, меня обезболили сначала - я от страха, наверное, ничего не почуствовала. Акушерка, закрыв своей ладонью мне ухо, все твердила, тчобы я слушала, что говорит врач... :)) И наконец-то это свершилось - эпидуральное пространство найдено, анестезия пошла. Меня перевернули на спину и стали готовить к операции - накрывать простынками и проверять действие анестезии. А все ждала моменда, когда я ничего не буду чувствовать, но все равно чувствительность осталась - боли просто не чувствовалось. Я чувствовала, что ко мне прикасаются - и вес. Когда очередой раз стали прикасаться - я стала качать права, чтоб перед тем как резать, еще проверили. Но мне сказали, что уже режут...я и замолчала...:))..

Перед глазами висела пеленка, поэтому моему любопытному взору представал только белый потолок и лицо анестезиолога, которая давала мне инструктаж. как надо дышать когда ребеночка будут вытаскивать. сказала, что ни в коем случае не надо задерживать дыхание, дышать глубоко и равномерно. И еще сказала, что будет немного неприятно. Ох, это загадочное "немного неприятно" из уст врачей! Обычно это трактуется так: "трандец как больно". Поэтому я уж приготовилась к самому худшему. Но ожидания мои не оправдались. Когда стали вытаскавать мою Ксюню и давить на живот - действительно было всего лишь немного неприятно. По крайней мере, когда они рылисьв моих внутренностях до того, как вытаскивать ребеночка - ощущения были понеприятней, так сказать. У меня шов от апендицита - вот он как-то бьеспокоил немного. Но только немного.

Ксюленьку вытащили в 10-05 и сразу показали мне. Я тогда была на 7 небе...!!! И подумала, что я самый ч=счастливый человек на свете. Ксюньку понесли приводить в порядок, а меня стали зашивать. В этот момент мне ввели Реланиум - поэтому я стала потихоньку засыпать.

Как закончилась операция - меня отвезли в послеоперационную - это теоретически. а практически это простая процедурная. Пришла акушерка, такая приятная и ласковая девочка и сказала, что сейчас она мне подавит на маточку, чтобы всякая слизь поскорее выходила и будет "немного неприятно". ...Да, было неприятно именно так, как я это трактовала выше:)) Это она делала в течение всего дня раз 5-6.Через 2 часа ко мне запустили родителей и мужа и принесли мою доченьку, которая родилась с весом 3650 и ростом 50 см. Как родители ушли - я сразу приложила Ксюню к груди....снова подумала о том, какая я счастливая...

Часов в 16 меня перевезли в палату, естественно с Ксюлей. А часов в 10 вечера пришла акушерка, вытащила мне катетер из уретры и повела меня мыться и в туалет. Утром я с горем пополам сделала это уже самостоятельно. Немного кружилась голова и плыла земля под ногами. не знаю, то ли от анестезии, то ли от снотворных лекарств, который мне кололи... 3 дня мне кололи обезболивающее и снотворное. так что никаких неприятных ощущений особо не было - в основном я кормила и спала. Ксюня тоже - ела и спала. На 4 день жизнь стала поинтересней - я уже стала спать только ночью с перерывами на кормежку и днем 1 раз. Никаких болей не было, никакого дискомфорта. Шов заживает замечательно (ттт)

да, по поводу еды. На следующий день после операции разрешили только пить. На 3-й день разрешили пить бульон и кефир. Вечером впендюрили клизму. На 4-й день прибавили к рациону кашу. Ну а с 5 дня - любую твердую пищу понемножку. На 8 день мне сняли швы и 8 октября нас торжественно выписали домой.

Как видите, все прошло благополучно и совсем не страшно. Удачных родов тем, кто не родил и здоровья всем Вам, девочки и Вашим малышам!!!

Я боялась родов. Этот страх возник на седьмом или восьмом месяце беременности – уже точно и не помню. Очень часто я просыпалась в холодном поту, потому что мне снился практически один и тот же сон – это был роддом, где не было людей и света, а я на потемки пыталась найти кого-то, кто бы мне помог. Эти сны были не то, чтобы очень страшные, но какие-то тоскливые, полные безнадеги. После них я чувствовала себя какой-то разбитой и больной… Безусловно, я хотела родить естественным путем, но все оказалось не так, поэтому моя история родов – кесарево сечение.

40 недель и 4 дня

Муж очень просил ребенка. Он просто «заразил» меня идеей о пополнении нашей пока неофициальной семьи. К тому же моя лучшая подруга, Аленка, была «в положении». И вот когда я впервые взяла малыша из рук закадычной подружки, с которой был съеден не один пуд соли, я осознала, что тоже хочу почувствовать себя мамой. И тогда я сдалась на уговоры мужа. Вскоре две заветные полоски на тесте сообщили о том, что я скоро буду мамой.

С первых дней беременности мы с мужем определились, что если будет девочка, то назовем ее Мирослава, а вот с именем мальчика мы так и не определились – оно вызывало у нас нескончаемые споры. С первых дней я стала читать различную литературу о беременности, родах и, естественно, об уходе за маленькими детьми, старалась правильно питаться.

Самыми тяжелыми для меня были три месяца – второй, третий и девятый. Первые месяцы у меня все болело внутри и был жуткий токсикоз. К тому же уже на третьем месяце у меня появился маленький, но заметный животик. А вот на последнем месяце мне было тяжело двигаться, так как за беременность я набрала почти 30кг, а по ночам часто были судороги.

За 9 месяцев я три раза лежала в больнице. На 16 неделе была «угроза выкидыша» – на самом деле я чувствовала себя хорошо, но моему врачу что-то не понравилось, и он решил перестраховаться. На 23 неделе на ногах появились отеки – врач написал чересчур замудренный диагноз и опять отправил в больницу. На 26 неделе я загремела в больницу с отравлением, которое, кроме всех сопутствующих «прелестей» в виде рвоты и нескончаемой диареи, сопровождалось высокой температурой. Но, Слава Богу, все обошлось. И вот на 40 неделе беременности я стала готовиться к предстоящему событию.

Роды бывают разные…

Согласно врачам и УЗИ, срок рожать мне поставили на 18 октября. Но эта дата прошла и, согласно рекомендации врача, 21 октября я отправилась с вещами в роддом. После осмотра врач заявил, что шейка матки открыта на два пальца и заверил, что уже завтра я рожу. Ночью я спала на удивление спокойно, в отличие от моих соседок по палате – одну из них, Наташу, особенно что-то тревожило. Я часто слышала рассказы о кесаревом сечении, но не думала, что это произойдет со мной…

Рано утром 22 октября мне дали таблетки, вызывающие роды. Боялась родов, как оказалось, я не зря. Примерно через двадцать минут после этой пилюли я почувствовала, что у меня начинает болеть низ живота. Через два часа начались схватки, после чего меня перевели в родзал.

Мы заранее договаривались, что рожать будем вместе с мужем. Сейчас бы я ни за что не согласилась на это. Конечно, это сугубо мое личное мнение, но мужу на родах делать совершенно нечего – это до ужаса неудобно. Пока схватки были терпимые, я могла разговаривать, шутить, отвечать на звонки мобильного телефона. Но через несколько часов я почувствовала, что у меня внутри начинает все разрываться на части. Мне стало очень-очень холодно – я укуталась в одеяло и попросила супруга позвать врача. Врач пришел, пощупал живот, посмотрел меня на кресле и, нахмурившись, вышел. Тут же влетела акушерка, дала мне еще таблетку и поставила систему, посоветовав немного полежать. Но из-за жуткой боли я не могла ни лежать, ни стоять – только сидеть откинувшись назад. Акушерка предложила мне в качестве сиденья… утку, которую она поставила на невысокий стульчик. Все время жутко хотелось пить. Врач заходил еще несколько раз, осматривал меня, после чего акушерка что-то «подливала» мне в систему. После восьми часов схваток врач «наконец-то» решил вручную открыть шейку матки, которая, как оказалась, не хотела открываться больше, чем на два пальца – причем, несмотря на все ухищрения медперсонала. Оказалось, что открытие «вручную» - это когда доктор вводит несколько пальцев и насильно открывает проход для малыша. Поверьте, кто с этим не сталкивался – это очень больно. Помню, раздался странный хруст, после чего тело пронзила адская боль. В тот момент мне показалось, что врач что-то порвал внутри – «там» просто огонь начал пылать, жутко стала ломить поясницу и почему-то отказали ноги. Это был первый раз, когда я по-настоящему заорала. Потом я просто поскуливала, словно собачонка. Почему-то мне казалось, что еще чуть-чуть, и я, наконец-то, умру. Тогда, сидя на утке и глядя, как медленно движется стрелка на часах, интуиция мне подсказывала: что-то идет не так! Почему то в глазах стали прыгать «зайчики», голова стала кружиться, а дышать стало очень тяжело. Если еще утром мой малыш веселился во всю в животе, то сейчас он подозрительно затих.

Прибежала акушерка: измерила мне давление, послушала сердцебиение ребенка и тут же позвала врача. После осмотра стало ясно, что шейка матки закрылась окончательно, сердцебиение ребенка не прослушивается, а у меня идет непрерывная схватка, и вообще я вот-вот потеряю сознание от болевого шока и могу впасть в кому.

Конечно, как и всякой матери, мне очень хотелось услышать первый крик своего ребенка, но из-за экстренного кесарева я пришла в себя от несильных пощечин и противного голоса акушерки: «Мамаша, у тебя дочка! Слышишь? Дочка! Рост – 51, вес – 3,200. Как назовешь?» Я прошептала имя, которое выбрала еще девять месяцев назад. Меня отвезли в палату и оставили, сказав, что все в порядке и ребенка мне завтра принесут. Я уснула, еще не подозревая, что это счастливое завтра растянется на долгие дни ожидания.

Осложнения после кесарева сечения, или «Все нормально!» - это еще ничего не значит

На следующий день мне не принесли ребенка. В обед я кое-как встала и без разрешения врача поползла вдоль стенки по коридору искать своего ребенка. С первого раза мне это не удалось – я нарвалась на акушерку, которая отвела меня обратно в палату и сказала, что с ребенком все в порядке, просто девочка наглоталась вод и теперь находится в барокамере, а увидеть ее я смогу завтра. Но вечером меня опять поймали (ну не могла я двигаться слишком быстро) и вернули в палату.

Восстановление после кесарева шло довольно тяжело. Кстати, ходить после него очень больно – впрочем, как и после любой другой полостной операции. Тяжелее всего встать с кровати, а потом лечь – на это уходило больше всего времени. В роддоме легко отличить, кто рожал самостоятельно, а кто при помощи операции. В основном, если по коридору идет женщина «враскорячку» - значит, естественно рожала, а если ползет согнутая буквой «Г», значит, было КС.

Когда на вторые сутки мне не принесли ребенка, я начала паниковать, но, благо, врачи разрешили посещение ребенка. Я просто «летела» по коридору вслед за медсестрой, которая махнула рукой на дверь с надписью «Интенсивная терапия новорожденных». Первый раз увидела я свою доченьку всю обмотанную какими-то проводками и лежащую в кювезе. В соседней барокамере лежал еще один ребенок – мальчик. Обе крошки были такие маленькие, беззащитные, опутанные проводками, которые торчали из головы, ручек и даже из пупков. Я подумала, что моя малышка, наверное, решила, что мама ее бросила. От вида ребенка и от таких мыслей, я, естественно, расплакалась и стала шептать малышке, что «девочки сильные, они все могут вытерпеть, что она должна быстрее поправляться, после чего мама ее обязательно заберет домой». Медсестры стали меня успокаивать, что не все так уж и страшно, после чего выпроводили меня, сказав, чтобы я цедилась и приносила молозиво или молоко – это поможет малышке идти на поправку.

Я пробралась в ординаторскую, оказалось, там была и Наташа – та, с которой мы лежали в одной палате в ночь перед родами. Оказалось, что второй ребенок, который лежит в палате интенсивной терапии – это ее сынок. Неонатолог в сердцах воскликнул Наташе: «Ну что ты так переживаешь, вон у той мамаши, - эскулап махнул рукой в мою сторону, - у ребенка вообще отсутствуют все рефлексы»… Кое-как, словно в бреду, я добралась к себе в палату.

Вечером я узнала, что Наташин малыш умер. Врачи поставили диагноз «врожденная патология легких», «внутриутробная пневмония» и, кажется, что-то еще. Я сходила проведать свою доченьку – она была такая маленькая, тихая и спокойная, сладко причмокивала губками во сне и шевелила пальчиками. Врач сказал, что она не воспринимает пищу – все время срыгивает. На обратном пути зазвонил мобильный. Я ответила не глядя – оказалось, что это бабушка мужа, которая сообщила мне о том, что они тут собрались отметить рождение правнучки. Ее следующая фраза надолго засела в моей голове – она относилась к моему ребенку, которого я носила девять месяцев под сердцем, а теперь молилась о здоровье каждую секунду: «Ну, может, она выживет?» Я бросила трубку и ничего не ответила, вернулась в палату. Через 20 минут температура тела поднялась до 40. Врачи говорили, что температура после кесарева сечения поднимается довольно часто, но она была слишком высокая. Сбить ее пытались всю ночь – никакие лекарства не помогали. Панацеей, хоть и ненадолго, становился физраствор – его предварительно охлаждали в холодильнике, а потом вливали в вену. Плюс к этому меня обкладывали грелками со льдом. Тогда температура опускалась до 38,8. Я не хотела ни есть, ни пить, мне даже жить не хотелось. Я все время плакала – иногда даже не замечала, что слезы текут по щекам. Я поняла, что мрачные сны снились не зря. К сожалению, я не сказала врачам о том, после чего мне стало плохо, а психологическую помощь у нас еще не умеют оказывать в обычных роддомах. Именно поэтому меня стали лечить – от всего. Уколы, таблетки, системы – все это было бесполезно. Единственное, что я делала – ходила к ребенку и говорила о том, как я ее люблю, как ее все ждут дома, просила вернуться ко мне. А еще я пыталась сцеживаться каждые три часа. Кормить ребенка мне запретили, так как принимала антибиотики, но мне очень уж хотелось наладить лактацию.

На четвертые сутки дочку отключили от аппарата ИВЛ – моя храбрая малышка услышала мамину просьбу не сдаваться и задышала самостоятельно. У нее появились рефлексы, и она стала понемножку кушать. На шестые сутки мне разрешили впервые подержать ребенка на руках – оказывается, это такое счастье: держать своего малыша на руках и прижимать к груди сопящий сверток. После этого события у меня больше не поднималась температура – возникло сильное желание покинуть роддом, но врачи не отпускали нас – перестраховывались. Я говорила, шутя, конечно, что пришла я сюда осенью, а домой мы пойдем уже зимой.

Приложить к груди ребенка мне разрешили на восьмые сутки. Оказалось, что кормить кроху – это настоящее блаженство, это чувство ни с чем не сравнится. 4 ноября выпал снег – я сразу поняла, что именно сегодня нас выпишут. Так и случилось. Несмотря на диагнозы детского невролога, я уже твердо знала, что все у нас будет хорошо.

Эпилог: я не боюсь вторых родов после кесарева сечения

С того времени прошло почти три года. Первые месяцы мы пили различные лекарства, посещали массажиста и много гуляли. Миллион раз в день я признавалась в любви дочке, восхищаясь ее мужеством и силой. Вскоре невролог снял все поставленные ранее диагнозы. Благодаря прилагаемым усилиям кормление после кесарева я смогла наладить и сохранила молоко – впоследствии я кормила малышку почти до двух лет.

С бабушкой мужа я с тех пор не общаюсь – не смогла простить ей отсутствие веры и свое подорванное здоровье. Сейчас у нас маленькая семья – мы остались вдвоем, так как муж не смог выдержать испытание ребенком и ушел, едва крохе исполнилось пять месяцев. Зато когда я слышу от своей доченьки фразу: «Не бойся, мама, я с тобой!» понимаю, что все эти испытания были вовсе не зря. И еще я верю в то, что у нас будет новый папа, а у моей доченьки появится братик или сестричка. Да! Несмотря на свои тяжелые роды и послеродовые проблемы я готова родить еще одного ребенка!

И от какой активности следует отказаться во время ожидания малыша .

Пришло время поговорить о родах, а точнее о том, как выбрать врача и не страшно ли это – присутствовать на собственном кесаревом сечении.

Первого ребенка я рожала путем кесарева сечения (КС) – таковы были медицинские показания. Старший сын был переношен почти на 3 недели. Произошло это в 2006 году. Нередко случается, что после КС женщины способны на естественные роды. И мне мой гинеколог рекомендовала родить естественным путем. Она обосновывала это хорошими физическими данными, положительной динамикой развития ребенка да и сроком давности первых родов – 10 лет.

Я все же сделала выбор в пользу кесарева сечения.

Я не могу себе представить естественные роды. Жутко боюсь боли.

Да, согласна: минусов после оперативного вмешательства больше и продиктованы они более долгим процессом восстановления. Но это ничто по сравнению со схватками.

Поиск доктора

Врача я искала самыми разными способами: облазила весь интернет, спрашивала по знакомым. Практически все советовали своих врачей как самых лучших. Я тщательно изучала все отзывы в интернете. Сразу же обращала внимание на места работы докторов. Изучала репутацию роддомов.

Приезд в роддом

В назначенный день муж проводил меня до приемного отделения. В очереди я осталась ждать одна – мужа отпустила домой. Легкая паника и полное осознание того, что я сижу в роддоме, а, следовательно, скоро рожать, пришли ко мне в приемной. В очереди оказалась девушка со схватками и отошедшими водами.

У меня возникла целая гамма чувств: от предвкушения встречи с моей дочей до страха родов.

Как оказалось, мест в палатах не было. Этот день был богат на рожениц. Меня положили до утра в предродовое отделение. Признаюсь, вначале меня смутила обстановка: все такое стандартное, государственное, бюджетное. Не верилось, что в таких условиях могут оказывать качественную медицинскую помощь…

Встреча с анестезиологом

Анестезиологом оказался приятный мужчина средних лет. Но разговор был очень сухой. Чем-то напоминал допрос с пристрастием: «Чем болели? Были ли операции? Сколько? Зачем?». И тут мы дошли до самого главного – до осмотра моей спины, по всей видимости, чтобы наметить место укола.

И тут Александр Николаевич как ахнет, как будто увидел там нечто страшное.

Оказалось, и вправду для анестезиолога самое страшное – увидеть в предполагаемом месте укола татуировку на всю спину. Выяснилось, что анестезию не делают в местах тату категорически. Это чревато заражением. И теперь грозит общий наркоз.

Меня это, конечно, расстроило: во-первых, общий наркоз в целом вреден для организма и в частности для сердца. А во-вторых, я долго и плохо отхожу от такого вида анестезии.

Перед уходом Александр Николаевич дал мне рекомендации:

не есть за 18 часов,

не пить за 13 часов,

хорошенько выспаться.

День операции

Разбудили меня в 7:30 для сдачи анализов и подготовки. В 8:00 пришел мой доктор. К утру я уже была чертовски голодна, но стойко соблюдала требования врачей. Хотя выспаться от волнения мне не удалось ни капли. И я решила, что высплюсь после.

В 9:15 меня повели в операционную.

Анестезиолог обрадовал, что попробует сделать спинальную анестезию. Они нашли местечко, где не было татуировки на позвонках.

На операционном столе всегда страшно. А в момент, когда тебе делают уколы в позвоночник, еще страшнее. Двигаться было нельзя.

Вокруг собиралось все больше народу. Медсестры, ассистенты, доктора и даже, по всей видимости, аспиранты. Последние стояли скромненько у стены: присутствие их на операции было вполне оправдано – ведь мой врач является профессором медицинских наук. Я, к слову, никогда не была против, чтобы на мне преподавали, но при этом моего разрешения никто и не спрашивал.

Меня уже уложили. Анестезиолог дал команду начинать. Я морально готова не была и все интересовалась, точно ли можно. Анестезиолог был все время со мной, наблюдая за моим состоянием.

А где-то там орудовал Никонов, по пути разъясняя аспирантам, где какой у меня орган…

От этого, наверное, должно было быть жутко, но меня, напортив, профессиональный холодок и деловое отношение к процессу почему-то успокаивали. Я вообще убеждена в том, что необходимо слепо доверять себя и свое здоровье доктору, к которому ты пришел. Это является залогом успешного лечения. Хотя согласна, ощущения довольно неприятные, когда ты понимаешь, что все это происходит внутри тебя. От такого осознания у меня происходили скачки давления. Чего я старалась не делать, чтобы не навредить.

В 9:45 после некоторых манипуляций я услышала кряхтение и короткий плач.

Я поняла – это моя малышка! Доктор показал мне ее из-за ширмы, ее сразу унесли мыть и измерять. И в этот момент я уже ни о чем не думала. Лишь бы мне ее скорее принесли и показали вновь. Я уже не чувствовала ни страха, ни ужаса. Просто ждала дочь.

Минут через 5-10 мне принесли мою королевну и даже приложили к груди. В 10:20 меня уже перевели в палату интенсивной терапии.

Дочь родилась весом 3820 г и ростом 53 см.

Потом я оказалась в палате интенсивной терапии.

В палате было 11 кроватей. Моих сил на тот момент хватило только на один звонок мужу. От наркоза трясло, как в морозный вечер. Меня предупредили: дрожь пройдет через час, а ноги придут в чувства через четыре часа. Я пыталась уснуть. Сон никак не шел. Как только меня перестало трясти, я уже была в телефоне, отвечала на звонки и сообщения.

В палате было 3-4 медсестры, которые вокруг нас кружили, как пчелки. Постоянно проверяли датчики, подтыкали одеяла, подносили воду. И, что меня радовало, все делалось с юмором и задором. От такого настроения становилось легче.

Спустя 4 часа анестезия прекратила свое действие.

И какое же счастье я испытала от того, что снова могу ходить!

Пока я не ощущала ног, где-то внутри мне становилось жутко: а вдруг ноги не придут в себя. Как только я стала чувствовать себя лучше, я начала интенсивно, насколько могла, двигаться: переворачиваться с боку на бок, поднимать к себе и опускать ноги, массировать их. Живот дико болел. Но для скорейшего выздоровления нужно было двигаться. И я чувствовала, как сокращается матка.