Поля и Петя - на свободе. @ Инстаграм Светланы Дель

Супружеская пара Светлана и Михаил Дель не являлись патронатными или какими-либо другими воспитателями. Их семья не являлась также частным детским домом.

"Своим детям мы являемся приемными родителями" , - ответила на вопрос о своем юридическом статусе Светлана Дель. Это означает, что приемные дети находились в семье Дель именно под опекой, а не на патронатном или социальном воспитании, как утверждают некоторые. Все эти формы имеют разный юридический статус.

В России по-прежнему приемная семья старается стать для ребенка максимально родной. И в моем понимании это доказывается огромной волной возмущения приемных семей, оскорбленных ситуацией с семьей Дель. К уже травмированным детям органы власти в оередной раз отнеслись просто как к имуществу.

Проявлять милосердие и брать детей из детдомов в свой любящий дом призывали и Патриарх Алексий, и затем Патриарх Кирилл.

В приюте сегодня остаются только те восемь детей семьи Дель, которые были взяты под опеку. Они находятся там в полном неведении и непонимании, что с ними произошло, что будет дальше, почему мама к ним не приходит и придет ли когда-нибудь вообще. Светлану к ним не допускают уже почти 3 недели - сначала в больницу Сперанского, а потом и в приют "Зеленоградский". Лишь на минутку ей по ходу дела удалось обнять Риту в ее день рождения, когда дети возвращались в приюте с прогулки.

Департамент соцзащиты расторг договор опеки Дель над детьми 18 января без предварительных правовых процедур, сославшись только на решение "независимой экспертизы". С этого момента все восемь детей, которые прожили в одной семье Дель по несколько лет, юридически стали чужими для Светланы и Михаила, а также друг для друга: теперь Светлана и Михаил не имеют права посещать детей, получать о них какую-либо информацию, в том числе о состоянии их здоровья, о местонахождении.

23 января Светлана получила на руки в органе опеки Зеленограда документы о расторжении договоров опеки и вскоре подала в суд, чтобы признать это решение о расторжении договора незаконным. Иск Светланы содержал также обеспечительные требования: никуда не перемещать детей из приюта "Зеленоградский" и не разлучать их между собой вплоть до судебного решения.

Однако в пятницу ИНТЕРФАКС сообщил о том, что Зеленоградский суд отказался принять иск Светланы Дель. Причиной пока названо то, что подобные дела должны рассматриваться в порядке гражданского делопроизводства, а не административного, то есть исковое заявление необходимо будет подать заново.

Что касается других детей в семье Дель, то в отношении четырех усыновленных детей Светлана и Михаил юридически имеют те же права, что и в отношении единственного родного. Все они сейчас "на свободе".

Вот что пишет Светлана в инстраграме после того, как удалось вернуть из приюта усыновленных детей Полину и Петю - их пришлось взять под срочную опеку матери Светланы:

"Полина и Петя у бабушки с дедушкой, приходят в себя. От рассказов Поли мне просто плохо, такие ужасы ей рассказывали про родителей... Она говорит, что думала, что мы её бросили.... И это Поля, которая боролась!!! Что там с остальными детьми - просто страшно подумать. У Пети очень большой откат. Мама говорит, что как подменили ребёнка."

"Помните, я рассказывала, как много у Полины разных занятий? Как любила она рисование и музыку? Все, больше не хочет ходить никуда. Боится. Категорически, даже если с ней будут все время свои. Только на горные лыжи согласилась, видимо на открытом воздухе не так страшно, есть иллюзия свободы. Бедная моя девочка, как нагадили ей в душу.... Петя плачет во сне. Все руки исколоты после больницы и все время просит пить. Расторможенный весь и боится оставаться один в комнате даже ненадолго. Вот такие дела... "

"Вчера нам разбили лобовое стекло в машине. Мальчишки (не наши) кидались с балкона вниз всякой ерундой и попали по стеклу... Говорю мужу, что надо, наверное, вызвать полицию, взять справку для страховой. Наш разговор услышал трехлетний Никита и как стал рыдать....

Кричит: "Мамочка, не надо полицию, не надо прошу!". Я очень испугалась за него, тут уж не до чего было.

Такой страх теперь у ребёнка, а ведь его не забирали....."

Аккаунт: lanadelrey

Род занятий: американская певица, автор песен

Лана Дель Рей Инстаграм показывает нам жизнь популярной певицы, ее интересы и стиль. В прошлом году ее назвали самой популярной певицей США.

Фотографии в Инстаграме наполнены не только современными личными фотографиями, но и ностальгией по прошлому. Неслучайно певицу отличает кинематографичность в образах и ретро-стиль. Если просматривать все фотографии, то создастся впечатление, что они сделаны в 50-х или 60-х годах прошлого века. Не только обработка снимков, но и одежда, аксессуары, обстановка подчеркивает эту идею. Рекламные фото к чужим концертам показывают предпочтения певицы и формируют вкус у ее юных подражательниц. Есть и видео с обращением к фанатам, и реклама новых альбомов. Инстаграм Ланы Дель Рей разнообразен: бэкстейдж с концертов, реклама друзей, понравившиеся фотографии поклонников. Много профессиональных снимков, Лана Дель Рей фото из Инстаграм вместе смотрятся как произведение искусства. Все очень нежно и сочетаемо. В комментариях сотни признаний в любви и благодарностей за песни.

Биография Ланы Дель Рей

Лана Дель Рей – творческий человек со своим собственным стилем и узнаваемым почерком в песнях. Конечно, это не могло получится без жизненного опыта и интересных страниц в биографии.

• Настоящее имя Ланы – Элизабет Грант, поэтому Лана Дель Рей биография которой началась несколько позже, выбрала себе псевдоним.
• Начинала она петь еще в детстве, была кантором в местном церковном хоре.
• Ее карьера началась в 2005 году в ночных клубах.
• Первыми творческими именами были «Лиззи Грант и феномены» и «Искорка-королева скакалочки».
• Born to Die – первый всемирно известный ее альбом, стал дебютным в ее творчестве. Именно он был признан самым продаваемым в США на 2012 год.
• Paradise – следующий мини-альбом, номинированный на награду Гремми. Номинация – лучший поп-альбом.
• Творческая биография Ланы Дель Рей не перестает удивлять поклонников. Она и режиссер, сняла короткометражный фильм “Tropico”, саундтреки к нему тоже записала сама.
• Лана Дель Рей очень продуктивна: в позапрошлом году вышел альбом – Ultraviolence, в прошлом – Honeymoon. Оба альбома получили высокие оценки критиков и занимали высокие строчки чартов.
• По данным 2015 года Лана Дель Рей уступает в прослушиваемости в США только Рианне. В мире, по опубликованной статистике, она третья.

Московские органы опеки забрали из семьи Светланы и Михаила Дель десять приемных детей из шестнадцати десятого января. В этой истории сложно выстроить четкую хронологию: информации одновременно много и мало. Ситуацию комментирует как сама семья, так и чиновники, Следственный комитет, эксперты в теме усыновления и многие другие.

10 января опека забирает из семьи Дель десять приемных детей, заподозрив Михаила Дель в нанесении детям побоев. Воспитатель детского сада, по утверждению опеки, нашла синяки на теле одного из них. Всего в семье детей шестнадцать, четверо из них усыновлены, восемь детей находится под опекой, один ребенок кровный. В первый день говорили о двенадцати и даже о четырнадцати изъятых детях, включая кровного ребенка, хотя трое старших приемных детей совершеннолетние и живут отдельно.

13 января со Светланой Дель встретилась уполномоченная при президенте РФ по правам ребенка Анна Кузнецова. Она заявила, что всех детей соберут в один зеленоградский центр «поближе к маме», а также что в ближайшее время в семью вернут четырех детей.

В тот же день впервые появляется информация, что часть детей имеют ВИЧ-положительный статус.

17 января московский Департамент социальной защиты заявляет: «Мы убеждены в том, что семье можно и нужно дать шанс на воссоединение при условии поддержки и контроля со стороны профильных специалистов. При этом в департаменте отметили, что пока принято решение оставить детей в социальном учреждении еще на три дня – до 20 января.

18 января с детьми встречается группа психологов и правозащитников, в числе которых православный психолог Ирина Медведева, руководитель центра «Иван-чай» Элина Жгутова, психологи благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Инна Пасечник и Мария Тетушкина. По их словам, большинство детей подтвердило установившуюся в семье практику телесных наказаний.

В тот же день глава департамента соцзащиты Владимир Петросян расторг договор об опеке (о решении про усыновленных детей при этом ничего не сообщается) и лично проинформировал об этом Светлану Дель. Петросян заявил о возможном помещении детей в новую приемную семью.

В тот же день Следственный комитет заявил о возбуждении уголовного дела против Михаила Деля по 116 статье УК РФ «Побои».

В тот же день мэр Москвы Сергей Собянин в своем твиттере написал: «Мы обязательно подыщем хорошую приемную семью для детей из Зеленограда. При необходимости выделим им соответствующую квартиру».

Семья

До рождения собственного ребенка Светлана Дель и ее муж Михаил взяли на воспитание семерых детей. Семья переехала в Москву из Ленинградской области в 2015 году, сначала они состояли на учете в столичном районе Бирюлево, потом переехали в Зеленоград. Жилье снимали: по словам Светланы, ждали, когда удастся продать недвижимость в Санкт-Петербурге. Дети ходили в детский сад и школу, на множество дополнительных занятий, жизнь своей семьи Светлана подробно описывала на известном форуме , посвящённом детской тематике (сейчас ее блог удален). Остался аккаунт в Instagram Светланы, который она завела полгода назад.

Почти все записи в нем посвящены детям. Маленький Петя с синдромом Дауна смотрит трансляцию Олимпиады и занимается физкультурой, дети плавают в бассейне, катаются на лошадях, играют на синтезаторах, едят мороженое в Милане, ходят на лыжах, обнимаются с прадедушкой. Почти в каждой записи Светлана что-то рассказывает о них. Вика, которой в детском доме ставили диагноз «аутизм» и «умственная отсталость», учит французский и танцует в балетной студии. Приемная дочка Мила и кровный сын Никита сидят на кровати с яркими игрушками. «Разницы для меня никакой, – пишет Светлана Дель двадцать недель назад, – ни в отношении, ни в отдаче, ни в развитии».

Светлана и Михаил Дель с кровным ребенком

Светлана пишет о себе, что она журналист, сценарист и тренер Школы приемных родителей. Она бесплатно проводит консультации для родителей в Зеленограде, когда набирается группа – приезжает в Москву. Михаил, по данным РИА, генеральный директор компании по производству телевизионных передач и фильмов «Европа ТВ».

Опека забрала их детей – из школы, из сада, с детской елки, из балетной студии – разом, в один день. Поводом послужило сообщение воспитателей о жестоком обращении с детьми. По их словам, шестилетний Сережа был «весь в ссадинах и кровоподтеках». После этого полицейские и представители опеки пришли к семье Дель домой и потребовали предъявить другого ребенка, который в тот день в детский сад не пошел. «Якобы дети в саду сказали, что он не пришел, потому что и его избили, причем избил папа», – Светлана 14 января в интервью «Правмиру».

Миша и Филипп Дель рассказывают про визит полицейских: «Нам позвонили в дверь, за ней стояла полиция. Они без всяких объяснений вошли в квартиру. Документов не показали, сразу начали смотреть Петю и нашли синяки. Пошли рассматривать квартиру, залезали в холодильники, в шкафы, в кастрюли. Сказали собираться, чтобы мы поехали. Мы хотели только убежать».

Хронику событий ведет старшая дочь Светланы Дарья Дель. Она уже живет отдельно, но специально приехала из Санкт-Петербурга. Ей разрешают посещать некоторых детей и приносить им передачи. «Все очень и очень плохо, – пишет она в своем инстаграме 18 января. – Сегодня больше половины детей сказали, что не хотят домой. Давайте за это скажем спасибо и бывшей уже совершеннолетней безмозглой и неблагодарной дочери Александре Ивлевой и такой же идиотке бывшей няне Ясеницкой Лидии». Ранее Александра и Лидия заявили некоторым СМИ, что поддерживают действия опеки. Вечером 19 января Дарья ситуацию уже не комментировала, сообщив, что все можно узнать в ее аккаунте в инстаграме.

Светлана и Дарья Дель. Фото: instagram.com

Теперь семья Дель общается с прессой только через адвоката. Им стал Иван Павлов, адвокат из Санкт-Петербурга, руководитель неформального правозащитного объединения «Команда 29». В разговоре с «Правмиром» он подчеркнул, что семья Дель и их защита не видела ни одного официального документа. «У нас даже нет официальных документов о возбуждении уголовного дела, – сказал он. – Мы получаем информацию из СМИ и только, потому что даже чиновники постоянно дают противоречивую информацию».

Павлов рассказал, что за свою двадцатилетнюю практику впервые сталкивается с таким бестактным отношением к людям: «О том, что детей могут отдать в новую приемную семью, решение доводится через твиттер, нет никакого уважения к праву на частную жизнь, раскрываются страшные диагнозы, а тайну усыновления полощут в СМИ».

Диагнозы и тайна усыновления

13 января «Интерфакс» со ссылкой на пресс-службу уполномоченной при президенте РФ по правам ребенка Анны Кузнецовой сообщил, что причиной изъятия двенадцати приемных детей из семьи в Москве может оказаться их заражение ВИЧ-инфекцией. Статус детей распространился по СМИ молниеносно и был подтвержден официальными лицами. Яна Лантратова, член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, в эфире радио «Эхо Москвы» сообщила, что, когда дети поступили в больницу, все лекарства, которые были привезены из дома, были просрочены и не соответствовали курсу лечения, который должен быть у детей». Светлана Дель утверждает, что дети проходили всю необходимую терапию и наоборот опека, забрав детей, лишила их возможности проходить своевременную терапию.

Руководитель международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков рассказал «Правмиру», что разглашение статуса ВИЧ может быть уголовной статьей, но такая практика малоизвестна. «За это можно привлечь по статье № 137 УК РФ о нарушении неприкосновенности частной жизни», – добавил он. По данным Чикова, который занимается темой ВИЧ с 2009 года, было всего лишь несколько подобных случаев, которые заканчивались по соглашению сторон.

По информации портала Life , младшие дети, изъятые из приемной семьи, не знали, что они не родные дети. Эту информацию им сообщили сотрудники полиции. Вряд ли для полицейских последуют какие-то санкции – в лучшем случае полицейские ограничатся выговором.

Этот портал вообще демонстрирует удивительную осведомленность о деле семьи Дель. К примеру, журналистам удалось переговорить с несколькими детьми и снять их ответы на камеру тогда, когда маму к детям не пускали. Кроме того, журналисты портала утверждают, что в доме семьи было мало еды, в квартире стоял неприятный запах и по ободранным стенам бегали тараканы. Дети якобы были в короткой и ветхой одежде, а обувь им мала. Возмущенная подруга Светланы Дель выложила фотографии дома Светланы. Внешний вид детей Дель можно оценить в инстаграме их матери на фотографиях, сделанных задолго до января 2017 года. На снимках дети одеты в качественную одежду известных марок, подходящую им по размеру.

После слов главы департамента соцзащиты о том, что семья Дель получала около шестисот тысяч рублей в месяц различных пособий, СМИ вообще детально подсчитывают деньги и блага, полагающиеся приемным семьям. Впрочем, цифры различны – суммы пособий очень зависят от конкретной ситуации с каждым из усыновленных или принятых под опеку детей. Елена Альшанская, возглавляющая благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам», рассказала «Правмиру», что лично никогда не встречалась с ситуацией, когда детей забирают из детских домов только из-за материальных благ, используя их потом для себя, но неоднократно слышала о таких случаях, в основном в сельской местности.

Официальные лица

«Я вижу недоработку органов опеки и уже наказал их административно: объявил выговор заместителю начальника управления округа района в административном порядке, наложил несколько взысканий. Если следственный комитет считает, что нужно возбуждать дело по статье халатность – это их право», – заявил «Правмиру» Владимир Петросян, глава московского департамента соцзащиты. С точки зрения чиновника, приемные родители состоят с государством в договорных отношениях, которые в случае каких-то проблем можно немедленно разорвать. Ранее Петросян высказывался более сдержано, отмечая, что изъятие детей было проведено неудачно и могло нанести детям травму.

Речь идет об уголовном деле по факту халатности зеленоградской опеки. Следственный комитет возбудил дело по итогам публикаций в СМИ и полагает , что приемные родители не создали необходимые условия для детей, а опека их не проконтролировала. Представитель СК, пожелавший не называть своего имени, рассказал «Правмиру», что никаких подробностей нет и не будет, «даже если в Интернете будут их косяками публиковать». По его словам, следственные действия только начались, еще не до конца разработан план по их проведению.

Позиция официальных лиц день ото дня менялась. Если 13 января уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович говорил, что «нет никаких вопросов о лишении и даже ограничении родительских прав», то 18 января департамент соцзащиты рассказал, что детям подбирают новую приемную семью. По проблеме высказались и другие официальные лица: к примеру, председатель Совфеда Валентина Матвиенко 18 января назвала изъятие десяти детей «грубым вмешательством в дела семьи».

Департамент социальной защиты теперь говорит, что основывает свое решение на медицинской справке из ДГКБ–9 им. Г. Н. Сперанского, где находилась часть детей Дель, и письменной рекомендации районного ОВД, считающего, что детей нельзя возвращать в семью ни в коем случае. Но несколькими днями раньше глава департамента прямо на заседании чиновников и общественных деятелей позвонил главному врачу больницы имени Сперанского и убедился, что дети здоровы и их готовы выписать в тот же день.

Сменила позицию и Анна Кузнецова. Если сначала она высказывалась за незамедлительное возвращение детей в семью, то потом на официальном сайте аппарата уполномоченной по правам ребенка появился релиз другого содержания. В нем написано, что большинство детей подтвердили практику телесных наказаний и решение об изъятии было верным, несмотря на его ненадлежащее проведение.

Яна Лантратова сказала «Правмиру», что все не представляют, какая это сложная история и сколько в ней фактов. «Я хочу подчеркнуть, – добавила она, – что ни психологи, ни общественники не могут принимать решения по изъятию детей. Это дело опеки и полиции». Лантратова говорит, что она всегда за возвращение детей в семью кроме этого случая. «Разберитесь с документами, узнайте, что произошло, вам будут понятны многие факты», – сказала она. На замечание корреспондента, что такие документы конфиденциальны, Лантратова предположила, что они будут доступны после следственных действий и тогда «все узнают правду об этом деле».

Психологи

Большая роль в разбирательствах принадлежала и принадлежит психологам. Департамент привлек нескольких специалистов для оценки ситуации, у некоторых из них неоднозначная репутация. Элина Жгутова руководит центром «Иван-чай», крайне жестко подходящего к любым вариантам работы ювенальной юстиции. Психолог Ирина Медведева параллельно ведет общественную деятельность – борется с компьютерными играми, западными мультфильмами, выступает за право родителей осуществлять физическое воздействие в отношении своих детей. Если говорить простым языком – бить. Также в разговоре с детьми принимали участие психологи благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Инна Пасечник и Мария Тетушкина.

Елена Альшанская, президент этого благотворительного фонда, в разговоре с «Правмиром» подтвердила, что психологи из него работали с детьми, но отметила, что публично это никто обсуждать не будет в связи с правом детей на конфиденциальность. В своем посте в фейсбуке она пишет, что редко чувствовала себя так, как сейчас – полным заложником ситуации. Она жалеет о своем решении отправить к детям своих психологов, хотя и сейчас считает его правильным.

Представители независимой комиссии из общественных деятелей и психологов единодушно сошлись на том, что в семью детей возвращать пока нельзя.

Педагог и психолог, одна из самых известных специалистов по семейному устройству Людмила Петрановская была лично знакома со Светланой Дель. Она с коллегами в оценке ситуации: «Что мы знаем, так это то, что на основании только лишь слов 6-летнего ребенка, не проведя не то что никакой работы – даже никакой беседы с приемными родителями, у семьи отбирают 10 детей, включая усыновленных. Детям врут в процессе, приемной маме не дают на руки никаких документов об отобрании, детей раскидывают по приютам и больницам, не обеспечив терапией». Она считает, что специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его таким образом забирают из семьи и отправляют в приют, профессионально непригодны.

Приемные родители

На форумах, в сообществах приемных родителей в фейсбуке, вконтакте и других социальных сетях сегодня появилось несколько десятков сообщений о проблемах других приемных родителей с опекой. Одна из усыновителей рассказала, что к ним домой приходила опека, хотя дома взрослых не было, только 11–летний ребенок. С ним разговаривали, квартиру фотографировали. «Что делать? – спрашивает она. – Вести детей в сад и школы? Остаться дома? Господи, как страшно!» Другая приемная мама пишет: «Началось. Вчера на занятиях моих детей спрашивали, бьют ли их родители, отдельно спрашивали про маму и папу. Мои ответили, что нет. В трусы пока не лезли».

Упоминание нижнего белья связано с тем, что Яна Лантратова в радиопередаче сказала, что дети были в заношенном белье, включая трусы. Синяк, из-за которого начала раскручиваться вся эта история, был на ягодицах ребенка. Воспитательница осматривала мальчика, снимая с него белье.

Приемная мама Инна Н., считает, что именно здесь начинается нарушение границ: «Мы учим детей соблюдению приватности, объясняем, что никто не может трогать интимные зоны. Это не самая легкая задача после детского дома». По мнению Инны, именно поступок воспитательницы – это непосредственное физическое насилие над ребенком.

Анна И., взявшая под опеку трех детей, говорит, что сообщество приемных родителей обычно не склонно к истерикам. «Не надо считать нас кликушами, – добавляет она. – Просто это действительно показательное дело, которое может задеть сотни и тысячи приемных родителей по всей России».

Почти все приемные родители соглашаются разговаривать только на условиях анонимности – любые их слова, сказанные в СМИ, в неблагоприятной ситуации могут использовать против них.

В социальных сетях можно найти множество публикаций, поддерживающих семью Дель, под хэштегом . Посетители форума для усыновителей инициировали сбор денег для оплаты адвокатских услуг семье Дель, координируются действия по созданию петиций к различным официальным лицам. Приемные родители говорят, что готовы выходить на митинги так часто, как это нужно, пока детей не вернут в семью. Вечером 19 января максимальное количество голосов – 15 тысяч – набрала экспрессивная петици я в адрес уполномоченного по правам детей Анны Кузнецовой.

Татьяна Фалина, мать пятерых приемных детей, двух кровных и , своего имени не скрывает. Как журналист, она долго писала на социальные темы и, по ее словам, обросла кризисными семьями и беспризорными детьми. «Кому-то помогаем, кого-то курируем, эпизодически или долго и системно». Татьяна оговаривает, что совсем ничего не знает о конкретной семье Дель, но подтверждает, что все приемные родители серьезно встревожены.

«Эта ситуация показала, что нет эффективных и четких критериев оценки ситуации в семье, нет методик работы с семьей и детьми и даже специалисты не всегда понимают специфику детей из системы», говорит она. Фалина считает, что в зону риска может попасть любая семья, у которой не сложились отношения со школой, садиком, опекой, поликлиникой или соседями. «То есть мы оказываемся в ситуации заведомого проигрыша. Соседу, который написал кляузу, что в квартире плакал ребенок, – ничего за это не будет, а нам измотают все нервы, даже если мы докажем свою благонадежность», – говорит она.

По ее мнению, органы опеки и официальные лица не учитывают реактивное расстройство привязанности, которое в той или иной степени есть у всех детей из системы детских домов. «Они с удовольствием врут и наговаривают, потому что у них очень четкий локатор на то, чем можно вызвать к себе сочувствие, интерес, как подстроиться под минутного человека. Врут они действительно гениально, а вот последствия просчитывать не умеют в принципе, – рассуждает Фалина. – Даже на пять минут вперед, даже невыгодные для них». Она считает, что очень хорошей практикой стала бы постоянная работа семей с конкретным психологом, который видит динамику в состоянии детей и родителей, может оценивать их слова с учетом конкретных обстоятельств.

Вечером 19 января Мария Эрмель, близкая подруга Светланы Дель и тоже мать нескольких приемных детей, берет трубку почти сразу и не слушает извинений за поздний звонок. «Я не могу рассказать, что конкретно происходит на этот момент, потому что мы сами этого не понимаем, – говорит она. – Никаких документов родителям не дают, хотя их адвокаты пишут заявления. Самих родителей к детям не пускают». Не пускают и других членов семьи – матери Светланы, пришедшей навестить детей в больнице, издалека показали бумагу с запретом. На ее просьбу посмотреть ее подробнее и сфотографировать ответили отказом. Бабушка написала очередное заявление с требованием пустить кого-то из семьи к детям и ушла.

Два дня назад в инстаграме Светланы появилось видео , где рыдает дочка Светланы Полина и кричит, что хочет домой. «Терпи, мой малыш, ты ведь до завтра потерпишь?» – спрашивает Светлана. Девочка обнимает мать и говорит, что не может терпеть до завтра. На следующий день она якобы сменила решение и сказала, что не хочет возвращаться к маме и папе.

Представители комиссии сказали Светлане, что четырехлетний Петя тоже отказывается идти домой. «Как он мог вообще что-то сказать, если вы сами говорили, что из-за стресса он перестал разговаривать?» – спросила Светлана. «Он рычал», – сказали ей в ответ.

Судя по интенсивности, с которой идет голосование, необходимые 25 тысяч подписей будут собраны. И это будет беспрецедентный случай, свидетельствующий о том, что общественность не готова верить государству, когда оно хочет спасать детей от семейного насилия, проявляя насилие еще более жесткое. Особую «пикантность» ситуации добавляет и то, что карательные меры в отношении семьи, в которой, по мнению комиссии, регулярно практиковались телесные наказания, происходит почти одновременно с принятием закона о декриминализации домашнего насилия.

История семьи Дель спустя 10 дней после начала конфликта обросла огромным количеством трактовок, версий, мнений. Одни склонны считать Светлану идеальной матерью, чей Инстаграм заполнен снимками благополучной семьи — все вместе путешествуют, катаются на лыжах, отмечают праздники. Другие уверены, что такое количество приемных детей, большинство которых имеют тяжелые диагнозы, свидетельствует о меркантильной заинтересованности — за таких детей государство платит приличное пособие.

Светлана и Михаил Дель. Выписка из роддома с сыном Никитой. Он — 13-й ребенок в семье. 12 детей семья Дель усыновила. Фото: инстаграм Светланы Дель

Семья Светланы и Михаила Дель несколько нетипичная даже в сообществе приемных семей. Светлана работала волонтером в одном из детских домов Ленинградской области. Первая принятая в семью девочка Даша — оттуда. Позже Михаил и Светлана забрали и ее двух младших братьев. За последующие годы семья принимает еще 12 детей, Светлана рожает собственного ребенка. Большинство принятых имеют серьезные заболевания — генетические, инфекционные. Глава семьи — Михаил Дель владеет информационным бизнесом в Санкт-Петербурге. В 2014 году семья переехала в Зеленоград. На всех приемных детей родители получали от государства более 600 тысяч ежемесячных выплат.

Хроника изъятия

10 января внезапно сотрудники полиции приходят в квартиру. Осматривают комнаты, детей. Ничего внятно не объяснив матери, увозят детей. Одну девочку полицейские в это же время забирают с занятий балетом, другую — с новогодней елки, еще одного — из детского сада. Ни актов изъятия, ни удостоверения личности матери не предъявляют. Двоим старшим мальчикам удается бежать из дома во время «операции захвата» и забрать из детского сада трехлетнего брата. Именно поэтому они остаются дома. Двоих детей помещают в приют, восьмерых — в московскую больницу имени Сперанского. Навестить их Светлане не разрешают.

12 января Светлана обращается в аппарат уполномоченной по правам ребенка — Анны Кузнецовой. Ситуация становится публичной и активно обсуждаемой в соцсетях.

1 3 января появляется официальный комментарий департамента социальной защиты населения Москвы о том, что «10 января работники детского сада выявили факт жестокого обращения — на теле одного ребенка обнаружены синяки. Были вызваны органы опеки, и совместно с сотрудниками ОВД факт побоев со стороны отца был засвидетельствован». В связи с этим было принято решение о временном изъятии детей из семьи и помещении их в безопасное место.

14 января история освещается федеральными телеканалами. Начинается сбор подписей под обращением к президенту в защиту семьи, открывается группа поддержки «ВКонтакте», в Инстаграме запускается хештег «#помогитевернутьдетей».

Фото: инстаграм Светланы Дель

15 января на своей странице в фейсбуке Светлана Дель рассказывает свою версию случившегося. «Я не била наших детей, в том числе и Сережу. Мой муж не бил наших детей, в том числе и Сережу. Разговаривал, внушал, объяснял, ругал — да. Но не бил. Мы не били наших детей». В этот же день Светлане удается навестить двоих детей в приюте. В Инстаграме появляется видео, на котором Полина, сидя на руках у мамы, не может успокоиться и, плача, просит забрать ее домой.

Светлана Дель и старшая дочь Даша в больнице с подарками и едой для детей. Увидеться им не дадут. Фото: инстаграм Марии Эрмель

17 января Светлана со старшей дочерью Дашей едет к детям в больницу. Им позволяют передать детям пакеты с подарками и записками, но к детям снова не пускают, ссылаясь на карантин. Адвокат семьи Иван Павлов публикует на своей странице сообщение том, что семья обратилась в суд: «Сегодня наши юристы подали иск к органам опеки и полицейским. Просим предъявить документы, позволяющие забирать из семьи и удерживать детей в подобных случаях. Пока никто не смог». Аппарат уполномоченного по правам ребенка публикует два сообщения, в которых говорится, что «ситуация с изъятием детей из семьи Дель находится под пристальным контролем Анны Кузнецовой, которая уже неоднократно выступала с заявлением о необходимости вернуть детей в семью».

18 января детей переводят в Зеленоградский приют, им передали телефоны. Старшие из девочек, Виктория и Маргарита, тут же отправили сообщения маме: «Я скучаю мама» и «Мама. Я. Ску,аю. Мама., я люблю» (орфография сохранена).

Скриншот из смс-переписки, выложенной Светланой Дель

ТАСС публикует заявление спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, которая считает, что изъятие детей из семьи должно быть крайней мерой, когда другие меры уже не действуют. «В данном случае были поспешные действия, не было достаточных оснований. Надо сначала было разобраться, вникнуть в суть проблемы. И только если были серьезные факты, то только после этого изымать».

В этот же день психологи беседуют с детьми, причем в отсутствии их законного представителя — матери. Глава департамента соцзащиты Москвы Владимир Петросян официально заявляет, что независимая комиссия провела проверку и окончательно установила тот факт, что приемный отец бил детей. В связи с этим малышей не будут возвращать в семью: «Детей возвращать в эту семью категорически нельзя, потому что все абсолютно дети категорически подтвердили факт того, что их папа бьет, они боятся этого папу». Также он сообщил, что «возбуждено уголовное дело по статье «Побои», и что есть факты того, что дети были многого лишены». С семьей будет расторгнут договор об опеке восьмерых детей. Что будет с усыновленными детьми, пока неясно.

Вечером в своем Инстаграме Светлана напишет: «Я почти раздавлена и уничтожена. Спасибо семье и друзьям, что они рядом, иначе бы не выжить. У детей снова забрали телефоны, и связи с ними нет. Петя «заявил», что он не хочет ехать к бабушке. Полина «сказала», что не хочет к маме. Остальных я так и не увидела, несмотря на обещания».

Елена Альшанская, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», чьи психологи были в группе, которая обследовала детей, на заданный по телефону вопрос, действительно ли было достоверно установлено, что отец бил детей, отвечать отказалась.

К вечеру 20 января со слов адвоката Анны Фоминой стало известно, что никто из органов опеки не встретился с Михаилом и Светланой, чтобы версию о снятии опекунства как-то подтвердить документально. Ни следствие, ни опека так и не посетили родителей. Опека общается с ними либо через СМИ, либо отправляя документы почтой. Детей — двоих усыновленных и восьмерых опекаемых — наконец перевели из больницы в Зеленоградский центр поддержки семьи. Связи с ними нет.

Холодные руки

За эти дни я делала несколько попыток встретиться со Светланой Дель. Она не отказывала, но просила перезвонить позже. И так несколько раз. Могу предположить, что ей элементарно было некогда встречаться — все эти дни она провела в разъездах между больницей и приютом, где были дети, и встречах с чиновниками, которые занимались проблемой. И хотя бы то, как Светлана бьется за детей, вносит сомнения в скоропалительный вывод, что она была никудышной матерью. Для меня именно ее метания между больницей и кабинетами говорят в ее пользу больше, чем благостный видеоряд Инстаграма.

Но самое главное — дети. Их эта ситуация ударила так, что еще неизвестно, чья травма — от несдержанного отца или от полиции в дверях — окажется сильнее.

Приемная дочь Полина нарисовала маму Светлану. Фото: инстаграм Светланы Дель

В интернете есть ролик — старшие мальчики семьи Дель рассказывают, как к ним в дом пришла полиция: «Они вошли, стали по комнатам ходить. С Пети пижамку сняли…»

Можете представить себе, что испытывает маленький мальчик, которого чужие, холодные с мороза люди вдруг начинают трогать руками, задирать рубашку, разглядывать? Холодный ужас он испытывает.

Двое старших потом сразу же побегут в детсад забирать самого младшего. Успеют. И это тоже о том, что при всех особенностях этой семьи эти мальчики не хотели, чтобы их самих и их брата «спасали» добрые взрослые.

И еще можно посмотреть ролик, снятый во время визита Светланы в приют. Даша сидит на маме, обхватив ее руками, и рыдает в голос, а потом, срываясь на всхлипы, упрашивает: «Ну давай мы поедем по твоим делам, все сделаем, а потом домой… Нет, не хочу здесь ждать… Давай поедем домой…» На мамину фразу «потерпеть до завтра» срывается в громкий рев и обхватывает ее шею.

Это про то, как сделали больно детям.

А есть еще отдаленный, отсроченный ущерб, который обязательно их догонит. За эти дни публичной стала информация о диагнозах детей, всем рассказали, кто усыновлен, а кто под опекой. Как теперь старшие мальчики спокойно в школу смогут ходить, кто-нибудь подумал?

Эта омерзительная история на самом деле не про защиту детей, а про демонстрацию скреп. Потому что скрепы — это демонстрация высокой духовности государства. А конкретные дети этой семьи — это единицы отчетности в бумажках опеки.

Светлана Дель сообщила, что намерена продолжать бороться за каждого своего ребенка.

Комментарии

Евгений Бунимович

уполномоченный по правам ребенка Москвы

«Не все там благополучно, но непонятна поспешность экстремальных действий»

— Получается, что права этих детей защищены не были — и значительно раньше, задолго до чрезвычайного события в Зеленограде. Что получилось? Эта семья жила в Ленинградской области, в Питере, одних детей взяла там, потом еще в других регионах, и с 12 приемными и усыновленными, одним своим, кровным, они приехали в Москву. И первое, что должны были, естественно, сделать органы опеки в Зеленограде, понять — какие это дети, какая семья, были ли проблемы до переезда. Надо было запросить всю подобную информацию об этой семье еще два года назад.

Когда все случилось, я сразу связался со своей коллегой из Санкт-Петербурга и получил неоднозначную информацию об этой семье — и позитивную, и негативную. Не все там было благополучно. Значит, все это время опека должна была работать с такой непростой, неординарной семьей, тогда, может быть, удалось бы избежать нынешнего кризиса. Трудно поверить, что за это время нельзя было ничего узнать и выявить, а в один день все внезапно раскрылось. Приемные дети — это возмездная опека, государство несет всю полноту ответственности за таких детей. Органы опеки заключают договор с семьей, которую надо и сопровождать, и помогать, и контролировать.

К самой истории изъятия тоже много вопросов. В какой исключительной ситуации может такое происходить? Да, я видел фотографии ссадин, гематом на одном ребенке. Но в документах об изъятии десятерых говорится об их безнадзорности. Поэтому непонятна поспешность этих экстремальных действий. Можно было сделать то, что было сделано потом, — привлечь соответствующие городские структуры, НКО, независимых психологов, тщательно разбираться в ситуации.

Есть еще один важный аспект в этой истории. Надо ли было отдавать в одну семью столько детей с серьезными диагнозами? Есть внятные рекомендации Министерства образования — «не больше восьми детей, включая кровных». Это ориентир. С большим количеством детей может справиться только особо выдающаяся семья. Я знаю такие. Но это скорее исключение. А здесь, видимо, решили улучшить отчетность. Передача сирот в семьи из казенных учреждений — прекрасная тенденция последних лет, я сам за это ратовал, но не во имя отчетности, а во имя детей, их жизни.

Людмила Петрановская

семейный психолог, публицист

«Специалисты, которые вот так забирают детей из семьи и отправляют в приют, профнепригодны»

— На основании только лишь слов шестилетнего ребенка, не проведя не то что никакой работы — даже никакой беседы с приемными родителями, у семьи отбирают 10 детей, включая усыновленных. Детям врут в процессе, приемной маме не дают на руки никаких документов об отобрании, детей раскидывают по приютам и больницам, не обеспечив терапией.

Приемная мама предлагала множество вариантов на время разбирательства: детей могли забрать родные, семья была готова на любые формы сотрудничества для выяснения сути дела. Но им не дают даже навестить детей.

Все это чудовищный непрофессионализм и, по сути, жестокое обращение с детьми. Намного более жестокое, чем гипотетически имевшее место физическое наказание.

Специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его вот так забирают из семьи и отправляют в приют, профнепригодны.

Специалисты, которые не знают психологических особенностей детей, проведших первые годы жизни в учреждении, которые не знают, например, того, что ребенок нередко готов сказать все, что от него хотят услышать, любом взрослому, чтобы быть в центре внимания, и что нужно каждый раз вникать и разбираться с привлечением детских психологов, прежде чем переходить к оргвыводам, просто опасны. Это все равно что врач, который не знает анатомии и физиологии. Им нечего делать в сфере защиты прав детей.

Эта ситуация требовала работы — вдумчивой и аккуратной, без резких действий и общественного шума, в процессе которой вылезали бы проблемы и их можно было бы решать так или иначе. Вместо этого было сделано то, что сделано, и обратно уже не отыграть. Характер вмешательства был настолько грубым, диким и противозаконным, что теперь любая экспертиза будет вызывать недоверие.

Социальная работа — это не мнения и чувства, не верю-не верю. Это процедуры. Это доверие и контакт, основанные на этических нормах. Это расстановка приоритетов. Чего мы хотим — чтобы детям было хорошо или чтобы виноватым стало плохо? Пока у нас все процедуры и законы прописаны «в интересах следствия». Не в интересах детей.

Наталья Степина

социальный педагог

«Боюсь, в этой ситуации этих детей доломают...»

— Хочу сказать важное: мы никогда не работали с семьей Дель. Я лично не знакома с родителями. Не получила ни одного факта и мнения, которое бы окончательно убедило меня в правоте той или иной стороны. Поэтому я не знаю, что происходило в семье Дель.

Но я точно знаю, что если любого из знакомых мне приемных детей, включая тех, с кем мы работаем годами, особенно тех, кто младше 12 лет, — схватить на новогоднем празднике, схватить незнакомым людям в полицейской форме, оторвать от родителей, увезти в приют или больницу — и потом настойчиво тем же или другим незнакомым людям в непривычной обстановке спрашивать: «Тебя папа бил?»… Так вот, 90 процентов знакомых мне приемных детей скажут ДА. Скажут, потому что это вопрос не про папу. Это вопрос про то, как выжить. Это про то, что надо приспособиться к новым взрослым.

Поэтому если хотят узнать правду от детей, то делают что-то другое. Делают по-другому и другими руками. И поэтому для меня все отсылки к словам детей после такой процедуры изъятия малоубедительны. И боюсь, что в этой ситуации этих детей доломают. А глубоко непрофессиональные действия опеки и прочих назовут спасением детей. И вместо того, чтобы уволить, наградят орденами почетных защитников.

И да, приемные родители — все — будут знать, что ходят по минному полю.

МОСКВА, 18 янв - РИА Новости, Лариса Жукова. В Зеленограде Светлана Дель продолжает бороться за возвращение своих десяти детей. Многодетная мама подала в суд на полицию и органы опеки после изъятия.

Резонансная история обросла всевозможными слухами и еще раз привлекла внимание общества к проблемам приемных семей. РИА Новости попробовали разобраться в ситуации, опираясь на интернет-дневник Дель, источники в органах опеки Москвы и УВД Зеленограда, а также мнение экспертов.

Без предупреждения и постановления

Одиннадцатого января полиция Зеленограда без каких-либо уведомлений и постановлений отобрала десять детей Светланы. В течение часа, по данным друзей семьи, их увезли из двух разных детских садов, школы, балетной студии и с праздничной елки. Двое оказались в приюте - к ним Светлану пустили. Восемь - в инфекционном отделении больницы в разных палатах. Там карантин, и посетить их нельзя. Трое остаются дома: старшие дети успели забрать младшего Никиту из детского сада. К ним опека не проявляет интереса.

Адвокату Светланы никаких документов не предоставили. В опеке пояснили, что начальник забрала бумаги в Москву. При этом, по словам друзей семьи, в опеке сказали, что у них претензий никаких нет - только у полиции.

Однако источник РИА Новости в УВД Зеленограда сообщил, что Светлана Дель никогда не привлекала внимания органов. Сигнал от том, чтобы изъять детей, поступил от опеки.

Уполномоченная по правам ребенка Анна Кузнецова заявила, что никаких претензий к Светлане Дель не было: дети могут быть возвращены в семью. Инцидентом также заинтересовался Следственный комитет - московский главк ведет доследственную проверку законности действий органов опеки.

"Берем и не спорь"

Светлана Дель и её супруг Михаил переехали в Зеленоград в 2014 году. До этого они жили в Петербурге и были известны как активные приемные родители. Семья была нетипичной: до рождения собственного ребенка они взяли на воспитание семерых приемных детей, после - еще шестерых. Кроме того, под их опекой находился сын пропавшего без вести друга и двое подростков, которым в скором времени предстояло покинуть детский дом.

В 2009 году, когда Светлана начала вести интернет-дневник , они воспитывали троих приемных детей и дочь Михаила от первого брака Машу в большом загородном доме в посёлке Лисий Нос на берегу Финского залива.

Муж Светланы - генеральный директор "Европы ТВ", компании по производству телевизионных передач и фильмов, трижды отмеченных ТЭФИ - упоминается в дневнике редко. Сама Светлана, медик по образованию, работала в пресс-службе Мариинской больницы и подрабатывала в агентстве недвижимости. В свободное время женщина участвовала работе в благотворительного фонда помощи детям из детских домов "Апрель".

Став волонтером, Светлана довольно скоро поняла: единственное, чем действительно можно помочь, - это забрать ребенка из казенного учреждения в семью.

Все началось в 2006 году с Даши - первой дочери Светланы, писала она в дневнике:

"Помню с детдомом, где была моя девочка, ездили на концерт какой-то, а потом ходили обедать. А у дочки была "шефиня" (куратор — прим. РИА Новости ). Идём мы втроем: мелкая посередине, а мы с двух сторон ее за руки держим. И я умом понимаю, что надо руку отпустить и другого ребенка взять, что глупо это, но не могу… В общем, забрала я ее".

Через три месяца Светлана забрала из детского дома брата Даши - Филиппа. Мальчика отдали неохотно: с неврологическими болезнями его называли "неперспективным", но всего через пару месяцев у Светланы было ощущение, что они "связаны одной пуповиной".

Через год забрали и второго брата Даши - Мишу: "Муж сам сказал: так нельзя, как это - он один маленький там останется. Берем и не спорь… Я и не спорила".

"У вас нет детей!"

Восьмимесячную Полину - "Полишку, Полюню, Хомячишку" - с тяжелым медицинским диагнозом Светлана удочерила в мае 2011 года: "Поля — это чудо. Правда. Это какой-то подарок Небес. Я не сентиментальный человек, но Поля покорила всю семью. Мне кажется, я чувствую каждое ее движение, каждую улыбку".

Имея четырех приемных детей, Светлана продолжала волонтерить: ездила по детдомам и даже оформила шефство над подростками Сашей и Ваней. Они скоро должны были покинуть детдома. Многодетная мама водила детей в музеи, аквапарки и океанариумы, на разные кружки, брала с собой на Чёрное море в Таганрог к родителям, а также в Болгарию, Италию, Финляндию и Швейцарию. От этих поездок остались фотографии с улыбающимися лицами. Описывала их успехи и рассказывала о каждой маленькой победе. Крестила.

Но каждый раз, при взаимодействии с руководством детдома, школ и органами опеки, ей припоминали, что у нее нет своих детей.

"Мой любимый вопрос: "А есть ли у вас дети? Это детдомные, а ваши? Если своего вдруг родите, этих куда?". Вчера только лицезрела, как на полном серьезе директор ПТУ уговаривала Сашу, что лучше б ей быть сиротой, а не жить в семье".

Опекун один - государство

В декабре 2012 года Светлана поехала в Екатеринбург, где теперь объявлена эпидемия СПИДа, за десятимесячной Милой. Тогда же она начала работу над тем, чтобы оформить опеку над маленьким Женей с расстройством ЦНС. Как она писала, дети в детдоме почти не ходят и не умеют говорить, но при "старании и индивидуальном внимании" нескольким можно было бы помочь.

Директор детского дома, однако, заявила, что инициатива Светланы выглядит странно:

"Опекун Жене не нужен. У него уже есть опекун - это государство. И вообще, у вас слишком много детей. Столько - это подозрительно".

Светлану такие претензии никогда не смущали, но битву за Женю она не выиграла - ему пришлось остаться в детдоме. Зимой мама пяти приемных детей узнала, что беременна.

В мае 2013 года семья Дель пополнилась еще двумя дочками - Викой и Ритой - опять из Екатеринбурга. Светлана рассказала форумчанам, что ее пригласили местные органы опеки. А девочки, по словам Дель, общаясь с ней, стали меняться на глазах. В лучшую сторону.

Каждые три месяца все дети с тяжелым диагнозом посещали больницу, где врачи измеряли их вирусную нагрузку (последние годы была нулевой), и давали лекарства на три месяца вперед.

В июле появился единственный родной сын - маленький Никита. А уже в ноябре Светлана с мужем оформили опеку над трехлетним Сергеем и годовалой Лерой, которую не смогла забрать ее подруга.

Под новый 2015 год мама уже одиннадцати детей привезла сразу трех малышей: Артема, Катю и Петю. Последний был желанным ребенком в своей кровной семье, но у него диагностировали синдром Дауна. Родители от мальчика отказались. Катя тоже оказалась в детдоме при живых родителях, которые решили устроить свою судьбу без нее.

"Но ведь и не очень симпатичным, и с синдромом Дауна тоже нужна семья, что ж делать. Не пропадать же из-за одной несчастной лишней хромосомы", - коротко прокомментировала новое пополнение многодетная мама-волонтер.

Семья или детдом

На вопросы о том, как она справляется с таким количеством детей, Светлана отвечала: с помощью няни, мужа, бабушек и старших детей, с которыми им "очень повезло". Кто-то назвал ее "мамой 80-го уровня".

Однако мнения форумчан насчет благополучия этой многодетной семьи разделились. Одни, побывав в гостях, писали, что дети производят впечатление ухоженных и любимых. Другие спрашивали, чем семья Светланы отличается от детдома. Например, негативное мнение сложилось у пользователя marilandi, которая решила оставить своего ребенка в доме Дель на день:

"Мой ребенок за весь день ни разу не видел ни одного взрослого и был брошен на попечение Филиппа. На вопрос, почему ребенок сказал, что ее не кормили, Света внятно ответить не смогла. Так же, как и на вопрос, почему ребенок приехал весь в мазуте".

Методы Нэнси Томас

По предварительным данным, поводом для изъятия стало сообщение воспитателя о том, что на теле шестилетнего Сережи Деля есть синяки: якобы мальчик сказал, что его ударил папа.

Светлана писала о Сереже, что он страдает "расстройством привязанности" по Нэнси Томас: "Он врет постоянно. Без смысла. Без выгоды для себя зачастую. Спросишь, например, что было в садике на завтрак? Он скажет — сосиски. А на самом деле - каша. Какой смысл врать? Какая мне разница?"

Однако симптом "расстройство привязанности", предложенный Нэнси Томас, психиатры и психотерапевты считают недоказанным наукой. А ее учение и вовсе опасным. Дело в том, что сма женщина была кинологом и не имела психологического образования. Ее теория была основана на опыте дрессировки собак: кинолог предлагала родителям игнорировать базовые потребности детей (например, в еде), чтобы научить их слушаться. Среди жертв такого воспитания организация Advocates for children in therapy называет Ваню Скоробогатова, усыновленного американской семьей в 2003 году и погибшего в 2009 - от жестокого обращения.

Травля приемных семей

Несмотря на все вышеперечисленное, Мария Эрмель, мать четырех приемных детей с особенностями развития и друг семьи Дель, уверена, что более адекватных родителей, чем Светлана и Михаил, сложно найти. Она называет инцидент с изъятием сразу десяти детей травлей приемных семей. Органы опеки пошли на преступление, раскрыв данные о детях, уверена она:

"Выбрали красивую, яркую семью и решили разрушить. Её уже разрушили: растоптали и унизили. Даже если детей вернут: как они теперь, с разглашёнными диагнозами, пойдут в школу?"

По ее словам, эта ситуация выгодна руководству детдомов: "На каждого ребенка в месяц выделяется около 100 тысяч рублей, а на ребенка с инвалидностью - до миллиона. Доходит до него, в лучшем случае, тысяч семь рублей. Эти деньги, в отличие, от выделяемых родителям, легко украсть".

Астахов: число лишенных родительских прав за 5 лет сократилось на треть Число родителей, лишенных родительских прав, за 5 лет сократилось на треть, сообщается в ежегодном докладе уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Павла Астахова.

Однако руководитель группы по разработке профессионального стандарта специалистов органов опеки и попечительства, член правительственной комиссии по делам несовершеннолетних Галина Семья считает такую версию несостоятельной: "Деньги на ребенка в детдоме выделяются в муниципальном бюджете, они не спускаются из федерального. Местным властям выгоднее платить приемным родителям 20 тысяч рублей, чем на ребенка выделять миллион".

В 2015 году Светлана взяла последнюю дочь - Ирину, с поражением ЦНС. Тогда же Михаил оформил опеку над всеми приемными детьми.

Профессиональные родители

Треть детей из банка данных для усыновления - с инвалидностью. Приемным родителям, которые решатся оформить опеку над ними, положены ежемесячные вознаграждения. В Москве они самые высокие по России - 25 тысяч рублей каждому родителю и около 20 тысяч на пособие на ребенка, рассказывает Галина Семья.

"Минимум 50 тысяч рублей ежемесячно получают за ребенка-инвалида, если в семье оба родителя. Нередки случаи, когда они злоупотребляют выплатами: почуяв запах больших денег, начинают оформлять кредиты. Потом приходят в опеку, просят дать еще одного инвалида - не хватает денег на ипотеку".

Источник в органах опеки Москвы сообщила агентству, что недавно в Москву приехала семья с 15 детьми с инвалидностью. Родители не герои, а предприимчивые люди, считает она:

"Теперь у них дача-дворец, лошади, и дети дома практически не живут - все время в санаториях или где-то еще… Но почему-то, когда ребенка с нарушениями поведения из детдома отправляют в дурдом, то это карательная психиатрия, а когда его отправляет туда приемная мать - это забота о его здоровье. Мать назвала парня вором только за взятые без спроса из холодильника сосиски".

Как заявил руководитель столичного департамента соцзащиты Владимир Петросян, с многодетной семьей Дель расторгнут договор об опеке восьми детей: город перечислял им ежемесячно свыше 630 тысяч рублей. По его словам, есть свидетельства того, что "дети были многого лишены".

Помимо больших выплат, в Москве есть другое заманчивое предложение: если родители воспитывают пять приемных детей, трое из которых с инвалидностью, и в течение десяти лет к ним нет никаких претензий от органов опеки, то они имеют право получить квартиру. По случайному совпадению, Светлана Дель является приемной мамой около десяти лет и недавно переехала в Москву - в город с максимальными выплатами за опеку детей с инвалидностью. После чего сразу начались проблемы.

"Как я знаю, полиция ездила забирать детей в разные точки города, без предупреждения и документов. Что угрожало им на ёлке, в балетной студии? Я не вижу такой срочности. Это почище любой ювенальной страны вроде Норвегии", - в свою очередь говорит Галина Семья.

По ее словам, органы опеки проявили непрофессионализм и даже совершили преступление, изъяв сразу десять детей и распределив их в разные места. В Москве при департаменте соцзащиты существует специальный консилиум, который рассматривает вопросы отобрания в течение трех дней:

"Есть специалисты, которые могут оценить ситуацию, поговорив с детьми, определить происхождение синяка: в результате удара ремнём, прижигания сигареты или во время игры. Я не понимаю, почему не привлекли их".

В прошлом году, по данным Галины Семьи, 61621 ребенок был лишен родителей и отправлен в детдом. Из них только пять тысяч удалось вернуть в семью. Главная проблема в том, что нет никаких правовых механизмов, которые позволяют вернуть детей, если органы опеки ошиблись. Так же, как и нет термина "изъятие" - вместо него юристы до сих пор используют более политкорректное "отобрание до выяснения обстоятельств".

Ситуацию со Светланой Дель член правительственной комиссии по делам несовершеннолетних считает небезнадежной: благодаря шуму, который подняли в сети и СМИ. Но сколько менее известных родителей рискуют не вернуть детей домой, сказать гораздо сложнее.